|
КАК Я СТАЛА СИЛЬНОЙ
Я вышла замуж по трезвому расчету и только много позже почувствовала, что люблю Гошу.
Я вышла замуж, едва исполнилось восемнадцать. Случилось это двенадцать лет назад. В нашем городе тогда впервые проводили конкурс красоты, а я решила в нем поучаствовать. Дебют был неудачным — даже в финал не прошла. Зато получила в подарок огромный букет цветов. Чуть позже оказалось, что двадцать пять роскошных розовых бутонов — подарок от частного лица. Этим самым лицом оказался темноволосый парень, который подошел ко мне после шоу. Я сразу поняла, что цветы от него. "Спасибо, — поблагодарила, — а почему их именно двадцать пять?" "Мне это число нравится, — улыбнулся парень, — я живу в двадцать пятой квартире, и последние цифры на номере моего автомобиля — тоже 2 и 5, А кроме того, мне двадцать пять лет". Парень был симпатичный, одет дорого и стильно. Да и оброненная фраза о квартире и автомобиле тоже обнадеживала. Поэтому, когда он попросил о встрече, я, конечно, согласилась.
Почему "конечно"? У меня, семнадцатилетней, была вполне определенная шкала ценностей, в которой красивая жизнь занимала первое место. Это было неправильно, но вполне объяснимо. Начало девяностых экономисты тактично называют периодом перехода к рыночным отношениям.
Я не была экономистом, я была старшеклассницей, выросшей в обычной советской семье обычного советского достатка, и происходящие вокруг перемены видела глазами обычной молоденькой девушки.
Особенно наглядными были эти перемены на примере двух маминых знакомых— тети Леры и тети Тамары. До перестройки обе работали в одном НИИ и получали одинаковую зарплату, а к девяносто третьему году перестали общаться вообще, потому что их разделила пропасть, имя которой — деньги. Тетя Лера носила соболью шубу, ездила на иномарке и по три раза в год отдыхала за границей, а тетя Тамара "накапливала первоначальный капитал", продавая морковку.
Мне хотелось соболей, "мерседесов" и Багам. И не хотелось торговать морковкой. Поэтому я решила, что выйду замуж по расчету.
Парня, подарившего мне цветы, звали Георгием. Гоша был молод, хорош собой и богат, поэтому, когда через три месяца он мне с делал предложение, я, ни секунды не колеблясь, сказала "да".
Итак, я вышла замуж очень рано, причем исключительно по трезвому расчету. Любовь к мужу проснулась намного позже. Сначала я обнаружила, что чувствую к Гоше симпатию, потом осознала, что он мне интересен как собеседник, затем поняла, что он стал для меня настоящим другом. После рождения первой дочери во мне проснулась женщина, и я обнаружила, что муж — превосходный любовник, а после одного случая...
Гоша, как и большинство бизнесменов, работал очень много, однако у него было твердое правило: если приходилось задержаться, он обязательно звонил и предупреждал: "Буду в девять. Буду в двенадцать. Буду утром — нужно повести клиентов в баню". В тот день он тоже позвонил и сообщил: "Я уже освободился, выезжаю".
Прошел час, второй, третий, а мужа все не было. Чего я только за это время не передумала! Меня окатывала то волна страха за Гошу, то волна ревности, и именно тогда я поняла... что люблю мужа. Он приехал в начале одиннадцатого и стал просить у меня прощения: "Такая ерунда получилась — вышел из офиса, сел в машину, чтобы расслабиться, на секундочку закрыл глаза и... уснул". "Я тебя люблю", — ответила я. Это было мое самое первое признание в любви.
...До начала 2001 года моя жизнь была похожа на сказку: любимый и любящий муж, двое красивых, здоровых и умных детей, дом — полная чаша. Я так и не получила никакой специальности — сидела дома. Сказать, что занималась детьми или хозяйством, будет неправдой. У дочек была замечательная няня, а хозяйством занималась Лидия Борисовна, как мы ее называли — домоправительница. А я... Я просто жила в свое удовольствие, наслаждалась каждым прожитым счастливым днем.
Сказка закончилась внезапно, а реальный мир, который обрушился на меня, как селевой поток, оказался грязным, страшным и безжалостным. В феврале я заметила, что Гоша стал нервным и рассеянным. Даже забыл о годовщине нашей свадьбы, чего раньше с ним никогда не случалось. На мои расспросы отвечал односложно: "Неприятности на работе. Не беспокойся, просто временные трудности".
Я и не беспокоилась — привыкла доверять словам мужа. А еще считала, что самый умный, самый сильный и самый удачливый Гоша сможет решить любую проблему. Но, похоже, проблема не желала решаться. Муж сутками просиживал в офисе, постоянно ездил в какие-то короткие командировки, не выпускал из рук мобильника и кричал на кого-то так и такими словами, что я зажимала дочкам уши. Пару раз он даже сорвал злость на мне, чего раньше никогда не случалось. 1 марта он попросил рассчитать няню и домработницу. Тут уже от объяснений ему отвертеться не удалось.
"Меня подставил партнер, пришлось влезть в большие долги. Так что придется немного потерпеть. Дай немного времени, и я обязательно выкарабкаюсь".
Водителя муж в целях экономии тоже уволил, и я тряслась от беспокойства каждый раз, когда он садился за руль. 16 марта он пришел домой очень рано — в два часа дня и с порога объявил: "Все. У меня больше нет долгов".
Я на радостях бросилась обнимать Гошу, но он отстранил меня, ссутулившись, как старик, прошел в спальню и лег на кровать. "Ты же сказал, что долгов уже нет..." — пробормотала я.
— Нет, — глухо подтвердил Гоша, — нет. И обеих заправок нет, и автомойки тоже нет, и магазина, и машины. Кстати, этой квартиры, считай, тоже нет.
— А где же мы будем жить?
Гоша пожал плечами и отвернулся. Мы действительно потеряли все. Муж переживал жесточайший стресс, я опасалась, что он наложит на себя руки. Но депрессия у Гоши проявилась иначе — он полностью потерял интерес к жизни. Словно заснул летаргическим сном — целыми днями лежал на кровати и бессмысленно пялился в потолок. Лежал уже не в нашей двадцатиметровой спальне на широкой, как летное поле, итальянской кровати, а в восьмиметровой комнатушке на диване, купленном в мебельной комиссионке.
Четырехкомнатную квартиру в центре мы действительно потеряли, но допустить, чтобы мы с мужем и наши дочки превратились в бомжей, я не могла позволить. Откуда только силы взялись! Я нашла покупателей на нашу мебель, на бытовую технику, которой был нафарширован наш дом, и на антикварные безделушки. На вырученные деньги купила двухкомнатную квартирку в спальном районе.
Гоша продолжал пребывать в "коматозном состоянии", но кто-то должен был стать кормильцем для семьи из четырех человек. Я растерялась. Я испугалась. Я захотела умереть. Муж не реагировал, поэтому я поплакалась трем старым подругам, которые слетелись на мою беду, как стервятники на падаль.
— Разводись, — сказала одна, — троих легче прокормить, чем четверых.
— Разводись, — сказана вторая, — ты же красивая, как картинка, сразу удачно выскочишь замуж.
— Разводись, — сказала третья, — слабаков и неудачников нужно вычеркивать из жизни.
— Спасибо за поддержку, — ответила я, а когда они ушли, пошла в ванную, встала перед зеркалом и сказала своему отражению: "Я — сильная. Я — смелая. Я не позволю каким-то паршивым обстоятельствам разрушить нашу жизнь". Было очень трудно, очень. Многодневные хождения по собеседованиям, отказы, отказы, отказы... Кому нужен работник без образования и стажа работы? Но кто ищет, тот всегда найдет. 15 мая я получила место продавщицы в большом магазине. А потом... Январь 2002 года — меня назначают заведующей отделом. Июль 2003 года — я становлюсь заместителем коммерческого директора, а в ноябре того же года пересаживаюсь в его кресло. В начале 2005 года становлюсь партнером хозяйки и совладелицей магазина, а через год (в феврале 2006) состоялось открытие моего собственного бутика. Сама я, может быть, и не справилась бы с таким делом, но моим первым и незаменимым помощником стал Гоша, который наконец очнулся от своей летаргии. Сейчас у нас снова все хорошо.
СВЕТЛАНА.
|
|