СЕРДЦЕ-ОБЩЕЖИТИЕ
Она искала его взгляд в толпе.
Но ОН упорно не хотел смотреть ей в глаза. Его взгляд скользил, нигде не останавливаясь надолго.
"Смотри же! Смотри!" – властным тоном приказала ОНА ЕМУ в сердцах. Видимо, между ними все-таки была некая телепатия, потому что ОН посмотрел на НЕЕ.
Казалось, прошла вечность, пока они глядели друг на друга. Ничего подобного! Прошло не больше секунды, и ОН, точнее его взгляд, побежал дальше. Может, это и беспорядочно как-то, но взгляд вернулся.
"Пригласи же меня на танец!" – говорил ее взгляд. - "Звучит великолепная мелодия. И мне столько нужно тебе сказать…"
Но ОН не пригласил ЕЕ. Его взгляд опять побежал дальше. ОНА рассердилась. Надо же! ЕЙ необходимо поговорить с НИМ, а ОН – кретин этакий – не может этого понять, а может быть, и не хочет.
"Ну, что ж…, решила ОНА, - Раз Магомет не идет к горе, значит гора идет к Магомету".
Стремительно подлетев к НЕМУ, ОНА предложила.
- Рома, можно тебя на танец?
- Ну, конечно, Надя.
Они закружились восьмеркой.
- Знаешь, а ты изменился, - сказала она.
Рома встрепенулся. Быстро осмотрев себя с ног до головы и вполне удовлетворившись своим внешним видом, он одарил ее своей открытой и такой красивой улыбкой.
- Тебе тоже не нравится моя экспериментальная стрижка? – поинтересовался он. А на лице все та же безоблачная детская улыбка.
- С внешним видом все ОК. Я говорю о другом, о совсем другом, изменении.
Она не могла видеть его глаза. Но вполне могла почувствовать и догадаться, какими серьезными стали эти глаза первооткрывателя. Он весь напрягся, мурашки побежали по его телу. И Надя не могла не ощутить этого.
- Да? И почему же ты так решила?
- Просто я это чувствую. Не знаю, заметил ли ты, думаю, что все-таки заметил, что мы с тобой очень похожи. По крайней мере, мы с тобой одинаково мыслим, ценим этот мир, можем судить о чувствах… Ну, что я говорю… Просто нам с тобой интересно. Мы, в принципе, интересуемся одним и тем же. У нас какая-то телепатия. Или мне это только кажется?… Неважно… Важно то, что все это я говорю не просто так. Я все веду к тому, чтобы очень серьезно с тобой поговорить.
В воздухе зависло неловкое молчание. Девушка проглотила его как горький комок. Итак, самое сложное позади. Программа запущена. Пора переходить к делу.
- Знаешь, я хочу открыть один большой секрет, который касается тебя.
Он затаил дыхание.
- Нет, не думай, что это признание в любви или что-то подобное. Я просто хочу сказать, что очень дорожу твоей дружбой. Для меня это важно, Ты первый, а возможно, и единственный человек в моей жизни, который понял меня до конца. И я благодарна тебе за это. И еще благодарна за то, что ты меня поддержал, дал мне энергию, возможно, даже не подозревая об этом, в очень критический для меня момент.
Она ждала вопроса. Но он ничего не сказал. Он слушал внимательно, не перебивая.
- Поэтому у меня не просто чувство долга, но и желание поддержать тебя. И я чувствую, что эта поддержка тебе сейчас просто необходима, потому что ты стал другим. Не знаю, под давлением кого и чего ты переменился. И я не собираюсь тебя расспрашивать. Это твое личное дело. И, возможно, то, что я сейчас скажу, покажется наглым. Но других слов просто не существует – такой Рома меня не устраивает. Да, конечно, критиковать тебя я не имею права, да и не хочу этого делать. Наоборот, я восхищаюсь тобой, восхищаюсь твоим умом, интеллигентностью, ответственностью, чувством долга, твоим стремлением быть всегда и во всем лидером. Но у меня впечатление, что ты пытаешься самоутвердиться, сомневаешься в своей значительности. Я еще раз говорю, ты необыкновенный человек.
Она набрала побольше воздуха: "Хоть бы успеть сказать все, пока мелодия не кончилась", - подумала Надя и выпалила.
- А ты изменяешься. Ты становишься более твердым, скрытным, жестоким и каким-то деловым. Может, в современном мире эти качества нужнее и с ними легче жить. Одно я знаю точно: тебе тяжело, и от этого тяжелее людям, которым ты очень дорог… Поэтому… Как там поется у "Машины времени"? "Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас…" Будь самим собой! Не старайся быть лучше, чем ты есть. Конечно, стремись к чему-то лучшему, но при этом, не теряя себя, свое настоящее "я". Я очень тебя прошу, найди себя, найди того Рому, с которым я познакомилась и, который навсегда покорил мое сердце своей оригинальностью. Оставайся таким же! Вот я и высказала свое мнение. Я знаю тебя не больше трех месяцев, но у меня ощущение, что я знаю тебя уже давно. Спасибо, что выслушал меня. Для меня очень важно было все тебе сказать. И важно узнать твое мнение.
"Все, конец", - и она вздохнула с облегчением.
Он так и не высказался по поводу ее исповеди. Его кто-то позвал. Он извинился и быстро, как-то неуклюже отошел. Было видно, что он о чем-то серьезно размышляет. Узнать бы только о чем…
Она чувствовала себя полной идиоткой. И с чего это она решила, что это так просто – поговорить с ним? И зачем вообще она взялась за это? Ведь это не ее дело… Хотя все-таки ее… Ей же не все равно, что с ним станется.
Ну а чего она добилась? Он ушел. Вернее сказать, сбежал. Кажется, все только запуталось еще больше. Да и Валерия смотрит на нее косо. Ревнует… А как же иначе… Теперь получается, что она и в этом виновата, виновата в том, что танцевала с ним. Так ведь они с самого начала решили, что она, Надя, будет с ним танцевать. Ведь это идеальный вариант поговорить с ним. А поговорить с ним было просто необходимо. Они почему-то так решили еще там, в горах.
Была ночь. Было холодно. Звезды смотрели на них откуда-то сверху и непонятно подмигивали. Они с Валерией замотались в одеяла, как мумии и прижались друг к другу, чтобы согреться.
Спать совсем не хотелось. И поэтому они разговаривали. Разговаривали всю ночь. Надя никогда ни с кем так не откровенничала. Валерия наверняка тоже.
- Извини.
- За что?
- Извини за мою ревность, за мое не лучшее к тебе отношение. Представь, какое- то время я даже ненавидела тебя.
- Ты о чем?
Надя прекрасно знала это. Да, знала. Она заметила это еще тогда, когда они устроили вечеринку. Тогда она весь вечер проговорила с Ромой. Как раз тогда она его удивила своими знаниями "всего на свете". Они смеялись. А Валерия буквально испепеляла ее взглядом. И если честно, Надя чувствовала себя кучкой пепла. Уже тогда было горячо. Пожалуй, даже слишком горячо.
Валерия стояла в гордом одиночестве и грустила. Они с Таней подошли к Наде. Завязался разговор о парнях. Таня, страстная и жутко эмоциональная натура, не смогла не рассказать про своего Игоря.
- А у вас, девочки, есть парни?
Надя, не кривя душой, ответила.
- Нет. Я уже несколько месяцев без парня. Последний меня так разочаровал, что я решила немного отдохнуть. И пока я не собираюсь ничего менять. А ты, Валерия?
- Я не знаю…
- Как это ты не знаешь? – не унималась прямолинейная Таня.
- Я не знаю, есть у меня парень или нет! – отчаянно выкрикнула Валерия, и поспешила уйти.
Таня была в недоумении и явно ничего не понимала. Зато Надя понимала все, ну, или почти все и все равно почему-то была в недоумении. Почему Валерия так неопределенно и так отчаянно ответила? Ведь считалось, что Рома ее парень… По крайней мере все так думали… А разве это было не так? Надю не оставляла эта мысль.
Она посмотрела на Валерию. Красавица Валерия сидела в сторонке и плакала тихонько-тихонько, как мышка. Плакала так, чтобы никто не заметил. Однако возле нее уже суетились утешители, ненужные ей утешители. Она ушла "в себя" и только изредка поднимала свои широко раскрытые карие глаза, отчаянные глаза, для того, чтобы еще раз испепелить ее – Надю. И Надя чувствовала это. Ей было страшно неуютно. Ни на что не похожий, огромный кусок вины отвалился от скалы неизбежности и свалился на ее плечи. Но в чем это она была виновата? Почему чувство вины тяготило ее?
Безусловно, в глубине души Надя понимала, что все это – результат ее невинного флирта с Ромой, весь украденный вечер. Но ведь она вовсе не хотела этого. Она просто разговаривала… Да, да, да… И еще просто улыбалась и просто строила глазки. Но угрызения совести не мучили ее долго. Звучал медляк, и Валерия вместе с Ромой нашли друг друга в танце. Мелодия закончилась. Валерия, окрыленная любовью, упорхнула. А Рома, весь такой задумчивый и серьезный, был предоставлен самому себе. Пока к нему не подлетела Таня.
- Рома, а почему ты такой серьезный? Наверное, влюблен…
- Да нет. Пока я еще ни в кого не влюблен.
Эта его уверенность просто поразила Надю. Интересная получалась ситуация… Вспоминая об этих эпизодах, Надя мысленно уже готовилась к разговору с Валерией.
- Да, я ненавидела. Ты думаешь, я не видела, что он тебе нравится? Впрочем, он многим нравился. И ты даже не представляешь, что я пережила, думая об этих многих.
"Да, лучше не представлять", - благоразумно решила Надя. Тем более, что сердце у Ромки настоящее общежитие. Для каждого, точнее, для каждой найдется теплый уголок.
- Я ревновала его к Ане, которая так бесцеремонно вешалась на него. Как будто, так и надо было! А еще к этой устрице, тупоголовой Свете, которая только и делает, что говорит глупости, и лыбится, лыбится и говорит глупости! Как будто больше ничего делать не умеет! Какая-то кукла ограниченная! Но к тебе я ревновала больше всего. А знаешь почему? Потому что ты отличаешься от всех этих… Потому, что ты необычная. Потому, что он относится к тебе как-то по–особенному, не так как ко всем остальным. Ему с тобой интересней, я заметила. Он улыбается тебе, советуется… Вы с ним так похожи. Я вообще удивляюсь, почему вы до сих не вместе, почему он до сих пор в тебя не влюбился. Вы же, как будто созданы друг для друга.
В ее тоне было столько горечи, столько отчаяния: она говорила искренне.
- А знаешь, отчего мне обидней всего? От того, что ты такая, какой я всегда хотела быть, такой, какой я могла бы стать, если бы у меня хватило мужества бороться со всей этой серостью. Но мне не хватило духу. И вот теперь я злюсь на себя за это. Я пыталась злиться на тебя, но у меня не получается. Я наблюдала за тобой. И оказалось, мы во многом схожи. Только ты лучше. Ты заставила меня полюбить тебя. Представь, каково мне: я привязалась к тебе и, кажется, люблю его…
- Почему же "кажется"? Ты действительно любишь его. Это ясно как день. Его невозможно не любить, он ведь такой… жутко замечательный. Знаешь, я тоже хочу тебе кое в чем признаться. Было время, когда я думала, что люблю его. Я чувствовала каждую его мысль, понимала с полуслова. И он меня, казалось, тоже.
В этот момент Надя почувствовала, как Валерия затаила дыхание, как она жадно ловила каждое слово, как будто видела в этом свое спасение, а может быть , и смертный приговор.
- Понимаешь, чем больше я размышляла над этим, тем больше начинала сомневаться. Я и теперь не уверена, что же я к нему чувствую: просто симпатию или же это что-то большее.
Зависло неловкое молчание.
- Вот, рассказала тебе все, Валерия. Все, что последние недели мучает меня. Я не знаю, что со мной происходит. Я открыла тебе все, что было на сердце. Я давно уже так ни с кем не разговаривала.
- Я тоже. У меня давно не было такого человека, который смог бы выслушать меня и понять. И вот появляешься ты… такая благородная и правильная, как он.
- Ты просто не знаешь меня. А когда познакомишься поближе, наверняка твое мнение относительно меня изменится.
- Даже если так. Не это сейчас главное…
- Он изменился. Ты это имеешь в виду?
- Да. Видишь, ты тоже это заметила.
- Я просто не понимаю его. Раньше все было проще. А теперь… я почти не чувствую его мыслей…
- Возможно, ты понимаешь это так, а я просто вижу, что он другой. И это вовсе не потому, что он со мной не разговаривает и даже не замечает меня…
Голос ее дрожал. Да и сама она вся дрожала.
- Это жестоко! Жестоко с его стороны так поступать со мной! Благородная личность! Он предпочитает вообще со мной не разговаривать, чем грубить мне. Я стучу! Стучу! А он не открывает! Это вообще не он! Это кто-то другой!
Она почти плакала. И Надя тоже почти плакала.
- И в этом я одна виновата. Это я сказала ему "нет", когда он всем сердцем желал услышать "да". Это я сказала, что не люблю его, что он мне просто нравится. Но ведь я люблю…
- Он наверняка тоже страдает, Валерия.
- Да, и чем сильнее он страдает, тем большую боль мне причиняет.
- Но не настолько же он изменился, что превратился в такого монстра…
- Для тебя и для всех остальных он остался таким же хорошим. Это просто я – чудовище… А он… он действительно хороший…
- Валерия, прекрати. Неужели нельзя просто поговорить с ним, выяснить все и уладить?
- Я пыталась, но он не разговаривает со мной, Я не в силах что-либо изменить. Он меня не слушает. Я для него – пустое место. А вот ты можешь на него повлиять. Он тебя боготворит.
- Это уж слишком.
- Это правда. Он тебя послушает. Ты сможешь вернуть его. Вернуть того настоящего Рому, а не этого, который волочится за всякими устрицами.
- Но я же не психолог, а ты мне такое предлагаешь…
- Но ты сможешь. И тебе ведь не все равно, правда?
- Да, мне не все равно. И я попытаюсь, как ты говоришь, вернуть его. А там будь что будет.
- Знаешь, мне даже не важно, с кем он останется. Самое главное, чтобы он стал прежним.
- Наверняка у него сейчас душевный кризис. Он колеблется. Его необходимо поддержать, и я постараюсь это сделать. Не буду давить. Я обязательно продумаю каждую фразу, что бы не случилось.
- И у тебя получится! У нас получится! Видишь, какие мы с тобой молодцы!
"Да уж молодцы, - подумала про себя Надя, - Во что ты ввязалась, Надя? Говорить с ним будешь ты, в твоих руках сейчас все. Но ты можешь все испортить. И отдуваться тебе одной придется. Еще и виноватой останешься. Ну, и ладно".
Вот так, на свой страх и риск, они решили вернуть его. Это было от чистого сердца. Только они не понимали одного. Очень трудно достучаться до сердца, у которого так много дверей, до сердца-общежития, которое любит всех сразу и никого конкретно.
М. ЮСУПОВА.
|